Евгений Ихлов

Оказавшись в политическом тупике, Координационный совет оппозиции пошел тем же путем, что и либеральная оппозиция два года назад: открыл для себя ”умеренный национал-популизм”. Интернет-голосованием принято заявление о необходимости ввести визовый режим со странами Центральной Азии. Это огромная победа Юлии Латыниной, почти еженедельно твердящей ”Карфаген должен быть разрушен” (азиатская трудовая миграция должна быть запрещена), и иных идеологов правого консерватизма и либерал-фашизма.

В вину азиатским гастарбайтерам ставится согласие работать за гроши и в рабских условиях, склонность к криминализации и потенциальная готовность впадать в радикальный исламизм. Эти доводы недостойны людей с современными демократическими взглядами. История Запада знает совершенно иные рецепты борьбы с этими проблемами – в русле демократических, а не полуфашистских принципов. Прежде всего это помощь гастарбайтерам в создании своих профсоюзов, в защите своих гражданских и социальных прав. Затем – просветительская работа, парирующая распространение тоталитарных доктрин. Это сложно. Но в нормальных странах демократические партии шли именно таким путем.

Эти доводы копируют аргументы черносотенцев начала прошлого века в защиту черты оседлости (разумеется, с заменой исламизма радикальными социальными доктринами). Я понимаю всю важность широкого объединения общественных сил против путинской фашизации, но объединение самого широкого спектра политиков против большевизма все-таки не позволяло либералам и эсерам поддерживать антисемитскую политику царских времен.

Проблема в том, что у новой российской оппозиции совсем нет контактов с исламскими кругами, и поэтому поддержка антиазиатских лозунгов показалась проще – пусть и ценой отбрасывания оппозиционного потенциала сотен тысяч бесправных и угнетенных людей. Этим шагом Координационный совет оппозиции показал себя как в принципе националистическое русское движение, что и проявилось в аффектированном страхе перед исламом. И это при том, что в мегаполисах основная угроза демократическим ценностям сейчас очевидно исходит не от политического ислама, а от православного фундаментализма. Расистский привкус резолюции придает и то, что она совершенно игнорирует трудовой демпинг со стороны православных гастарбайтеров – белорусов, украинцев и молдаван.

Антиисламистский акцент заявления указывает на то, что впоследствии оппозиция брезгливо отвернется и от мусульманских регионов России, буквально вынуждая мусульман поддерживать ”Единую Россию” как единственную партию, защищающую суверенность национальных республик, пусть даже эта суверенность проявляется в господстве коррумпированных этнократий. Ну что же, скажут в республиках: плохонькие, да свои!

Неготовность оппозиции искать сложные решения национального вопроса – знак ее общей неготовности выступать как ответственная политическая сила.

Анализ списка тех, кто поддержал резолюцию, показывает, что она принята новой коалицией внутри КСО: радикальных либералов и националистов – умеренных (навальновцы) и радикальных. Умеренное крыло (так называемая группа граждан, или литераторы), правозащитники и левые либо воздержались, либо не голосовали. Где же широко заявленная прошлой осенью готовность умеренных идти в КСО и приложить все силы, чтобы ”остановить радикализм” (госпожа Собчак так и вовсе говорила: ”остановить мракобесные резолюции”)? Ведь мракобесие – это не призыв к антикриминальной революции, люстрации и национализации путинских олигархов. Это вот такие полурасистские тексты.

Неужели известные писатели и режиссеры, отважные левые оппозиционеры испугались прослыть ”мигрантофилами” и позорно спасовали перед социологически безграмотной демагогией? Но среди среднего класса мегаполисов не менее популярно ограничение въезда в города и российских граждан – выходцев с Кавказа, а на остальной территории страны – стремление ликвидировать национальные республики, ввести процентную норму, государственную религию и графу ”национальность”. Интересно, через сколько недель или месяцев новая оппозиция будет готова поддержать и эти лозунги?

Итак, принятие ”визовой” резолюции четко позиционирует КСО как русское националистическое демократическое движение. Конечной целью такого движения является образование русского этнического государства. Многие считают такое развитие событий прогрессивным, избавляющим Россию от имперского наследия. С моей точки зрения, это – даже если не приведет к большой крови и новым потокам беженцев с этнических окраин – серьезно обеднит культурную жизнь России. Я полагаю, что альтернативной империи может быть не только распад на национальные государства (вариант Европы), но и формирование государства-цивилизации (вариант Северной и Южной Америки, Индии). Цена, которую заплатили народы мира (и сами немцы) за превращение в XIX-XX веках Германии из цивилизации в этническую нацию, слишком хорошо известна.

Я надеялся, что именно борьба за демократию и права человека, которые протестная оппозиция начертала на своих знаменах, даст импульс к созданию новой интегрирующей идеи, поможет найти формулу надэтнического объединения народов Российской Федерации. Я жестоко ошибся. Очевидно, что против назревших исторических тенденций идти невозможно.

Я чувствую, что меня предали. Я даже не знаю, что вызывает у меня сегодня больший стыд и отвращение – демагогический популизм радикалов в КСО или трусливая сдержанность умеренных. Если бы протестная оппозиция была формализована, я бы ушел из ее рядов, как покинул Национальную ассамблею, когда она приняла идиотское заявление о контроле США над Кремлем. Я больше не считаю членов КСО моральными авторитетами для себя. В моих глазах они совершили политическое самоубийство.

Евгений Ихлов, 14.02.2013

http://grani.ru